Как в Николаеве работает «еВідновлення» и покрывают ли компенсации потребности людей

В Николаеве семьи, чье жилье пострадало от российских ударов во время полномасштабной войны, проходят сложный и длительный путь восстановления. Несмотря на то, что государство отчитывается об эффективности программы «єВідновлення», на практике семьи сталкиваются с задержками, неполными компенсациями, многомесячным ожиданием комиссий и необходимостью доплачивать из собственного кармана. Истории пострадавших показывают: механизм работает, но медленно, фрагментарно и часто не покрывает реальных убытков.

Истории николаевцев демонстрируют: проблемы накапливаются еще с момента подачи заявки — и не заканчиваются даже после получения денег.

Отремонтировали дом по программе «єВідновлення», но все равно потратили более $3,5 тысячи собственных средств

Семья Друцких живет в своем доме более 12 лет. После 26 февраля 2022 года этот дом превратился в холодную коробку без окон и крыши. Больше всего пострадал второй этаж: выбиты окна, разрушен потолок, пробиты стены и балкон.

Часть взрывной волны здание приняло на себя после подрыва российского танка, который заехал на проспект Центральный. Тогда в результате боя украинских военных с российскими оккупантами 26 февраля вокруг дома торговли «Южный Буг» в Николаеве пострадали жилые дома и магазины.

В первые дни после удара семья вернулась в дом и не узнала его.

— Второй день войны — а наш дом фактически уничтожен. Стоишь посреди своего жилья, которое строил годами, и не понимаешь, как начинать заново. Тогда все были в шоке. Холодно, ветер, а надо как-то закрывать дом. Все делали за свой счет, — вспоминает мужчина.

Большинство соседей тогда выехали. Семья осталась почти один на один с последствиями разрушений. Два года они жили с временно залатанной кровлей: дожди протекали, по дому стояли тазики для воды.

— Если бы программа заработала быстрее, многого удалось бы избежать. Но хорошо, что мы получили компенсацию — и получили реальные деньги, которые действительно помогли, — добавляет мужчина.

Окна установили волонтеры только зимой 2023 года — тогда в доме впервые после вторжения появился естественный свет.

— Мы как-то самостоятельно, с помощью друзей, это все убрали, зашили, чем могли, и долго ждали государственной программы. Муж оставался в доме как сторож, а я с ребенком уехала в Одессу. Там тоже не было легких условий. Повезло, что администрация центрального района направила к нам благотворительную организацию, которая установила окна зимой 2023 года. И только тогда в доме снова появился естественный свет, — рассказывает владелица дома Елена Друцкая.

Бюрократия, оценки, комиссии — и долгое ожидание старта программы

Когда заработала программа «єВідновлення», процесс пошел, но простым его не назовешь. Комиссия приходила трижды. Фиксировали повреждения, считали ущерб, требовали дополнительные справки — каждый раз какие-то новые, говорит семья Друцких.

— Процедура не быстрая и не простая. Спасло то, что моя жена очень настойчивая. Она реально ходила каждый день, добивалась, пока это сдвинется с места. Были задержки, но все прошло без критических проблем, — говорит мужчина.

Семья получила первый транш — 200 тысяч гривен. Этих денег хватило только на восстановление крыши. Строители заменили металлопрофиль, перебили балки, подшили крышу и закрыли большие отверстия.

— Мы снимали всю старую кровлю и делали новую фактически с нуля. И что интересно — суммы хватило ровно «в гривну»: бригада приехала, все сделали, и нам даже администрации было легче от того, что это один большой, отдельный вид работ. Хотя в доме повреждено было много: стены, двери, обои, гипсокартонный потолок, который полностью упал от ударной волны. Даже была пробита насквозь стена — снаряд прошел прямо через комнату и упал внутри. Потом приезжали специалисты СБУ, забирали обломки на экспертизу — это было еще летом 2022 года, — рассказывает Елена Друцкая.

Второй транш компенсации в размере 500 тысяч гривен семья получила только после завершения всех других работ, эти средства потратили на внутренние работы. Пришлось искать разных мастеров: одни делали потолки, другие — стены, третьи — двери.

Но несмотря на государственную поддержку, собственных средств семья потратила около 3,5 тысяч долларов — прежде всего на оплату работы мастеров.

— Материалы компенсировали, а вот работу — нет. Крышу делала бригада из 4-5 человек почти месяц. Внутри тоже много демонтажа, выравнивания. Это все наши деньги, — говорит Друцкий.

Кроме того, государство не компенсирует бытовые вещи: мебель, шторы, поврежденную технику. На кухне поцарапались поверхности, сломались предметы интерьера, пострадал стол. Семья чинила это уже за свой счет, а большие окна заменили благотворители. Ремонт завершили летом 2024 года.

— Это огромная помощь. Мы бы сами не вытянули такой объем, — говорит Елена Друцкая.

«Полмиллиона убытков — и 220 тысяч компенсации»

В 2023 году жизнь этой николаевской семьи разделилась на «до» и «после» одного ракетного удара. Они были дома: мужчина, женщина и ребенок — когда взрывная волна разрушила их дом и имущество. Машину, стоявшую во дворе, повредило настолько, что авто сдали на запчасти. Дом частично разошелся, также там выбило все окна и двери, стекла посекло стены и тело.

— Мы были внутри. И ребенок был. Стекло буквально было в голове — это очень страшно. Все окна, все двери лежали на земле. Это шок, который не забывается, — вспоминает Ирина Гайдук.

Несмотря на масштаб разрушений, семья выжила. Но их жизнь превратилась в долгий путь восстановления.

После удара семья уже не могла жить в собственном доме — крыша была разнесена, окон не осталось. С помощью местной администрации им временно перекрыли кровлю ОСБ-панелями, чтобы хоть как-то защитить дом от дождя и снега. Окна забили тем, что было под рукой.

Семья арендовала жилье целый год, пока пыталась собрать документы и подать заявку на компенсацию.

— Я просто приходила сюда, смотрела на этот дом... Было жаль. Хотелось сделать хоть что-то, чтобы он не стоял заброшенный, — говорит Ирина Гайдук.

«Нам советовали подаваться как уничтоженное имущество. Но мы просто хотели хоть что-то»

По совету специалистов семья могла претендовать на программу компенсаций за уничтоженное имущество, поскольку повреждения были очень значительными. Но программы для уничтоженных домов на тот момент еще не было. Поэтому семья подала заявку как поврежденное имущество.

Семье пришлось несколько раз повторно подавать заявку — система давала сбои. Также нужно было сделать детальное техническое описание повреждений, собрать все файлы и подтверждения.

1 апреля 2024 года они подали документы в «Дію». Через 9 дней пришло подтверждение: заявка согласована. Еще через две недели приехала комиссия, осмотрела разрушения, составила чек-лист и оценила ущерб.

Комиссия пришла оперативно, но процесс затянулся на год

Через девять дней после подачи пришло подтверждение. Комиссия осмотрела дом за две недели. А вот реальные деньги — 220 тысяч гривен — семья увидела только через год после взрыва.

— Мы пострадали в 2023-м, а компенсацию получили летом 2024-го. Все это время я снимала жилье. И параллельно ходила по кабинетам: подписать здесь, уточнить там, принести еще одну справку, — рассказывает Ирина Гайдук.

Сумма, которую определила комиссия, покрыла лишь минимальный ремонт: подлатать стены, проштукатурить, перекрыть крышу шифером.

— В июне нам пришла первая выплата. В целом — 220 тысяч гривен. Там было все четко расписано в чек-листе. Не скажу, что это большая сумма для таких разрушений, но мы понимали: хотя бы что-то. Средства использовали рационально. Но это — косметика, чтобы хоть как-то жить. Ущерб у нас — где-то на полмиллиона, — рассказывает Ирина Гайдук.

Техника, которую уничтожило взрывом — стиральная машина, часть мебели, электричество — в компенсацию не входила. Пришлось покупать все за свой счет.

Семья говорит: им повезло, что у них есть родные, которые могут самостоятельно выполнить часть работ. Иначе этих денег точно бы не хватило.

— Кто его будет делать? Ну мы сами. С близкими, своими руками. Хорошо, что есть родственники, у которых руки растут из правильного места, — говорит Ирина.

Выплаты поступали на виртуальную карточку «еПоддержка». Покупать материалы можно было в магазинах, подключенных к программе: «Полис», «33-й» и другие.

Первое начисление они получили 29 июня 2024 года, второе — 5 ноября 2024 года. В июне 2025 года семья закончила основные ремонтные работы.

По их подсчетам, общий ущерб от обстрела — около 500 тысяч гривен. Сумма компенсации — 220 тысяч гривен.

— Хватило на некий косметический ремонт. Где-то стену стянули, где-то оштукатурили, шифером перекрыли крышу. Не идеально, но жить можно. Наверное, таких как мы, много, — добавляет Ирина Гайдук.

Жительница дома на улице Адмиральской рассказывает, что после двух волн обстрелов ее квартира получила существенные повреждения. Во время первого удара комиссия по архитектуре так и не приехала — людям сказали «звонить и заказывать осмотр», хотя никто тогда даже не знал о таком порядке действий. После второго обстрела комиссия пришла, но в акт внесли далеко не все разрушения.

Женщина говорит, что из-за этого программа «єВідновлення» впоследствии зафиксировала лишь часть убытков: ей компенсировали только входную дверь, трещину в кладовке и обои, хотя в квартире остались трещины по всему потолку, поврежденные стены и другие последствия ударной волны. На потолок и большие участки стен компенсация «не предусмотрена».

— У меня трещина через всю квартиру, старая штукатурка ходит ходуном. Если начну сбивать — посыплется все. А они говорят: это не подпадает под выплаты. Дали 15 тысяч гривен: двери, немножко шпаклевки и обои. А кто делать будет?" — рассказывает Ирина Семенова.

Она объясняет, что повторно податься в систему уже невозможно, хотя часть разрушений проявилась позже, после работ благотворительных подрядчиков.

Дополнительные проблемы возникли и у соседей. Одна из женщин отметила представителям, что ей «сделали балкон», имея в виду лишь установленное металлическое ограждение. Из-за этой неточности в разговоре ей поставили «галочку» о выполненных работах — и из перечня потребности в ремонте балкона ее уже вычеркнули. Звонки на горячую линию ситуацию не изменили.

Жители сетуют: суммы компенсаций не соответствуют объему реальных повреждений, а в случаях, когда предыдущие подрядчики из благотворительных фондов выполнили работы частично или некачественно, «єВідновлення» уже не принимает эти участки во внимание.

Как менялась ситуация с «еВідновленням» в Николаеве

Еще в мае 2025 года Николаев входил в лидеры по количеству обращений в рамках программы «єВідновлення». Тогда горожане подали более 4,4 тысяч заявлений, а примерно половина из них уже была рассмотрена. Эксперты Transparency International, анализировавшие работу городских комиссий, отмечали, что процесс организован без существенных нарушений, но нагрузка на систему была значительной.

Осенью нагрузка только возросла. По состоянию на ноябрь количество поданных заявлений превысило 5,1 тысячи, то есть за полгода добавилось почти 700 новых обращений. Выросло и количество принятых решений: согласованными стали более 2,8 тысяч заявлений, а большинство из них уже профинансированы.

Например, в администрации Центрального района, с мая 2023 года обработали 1493 заявления. Более половины — 712 — согласовали, еще почти столько же 696 отклонили по разным причинам: от отказов заявителей до случаев, когда люди восстановили жилье собственными силами.

На согласованные заявки район насчитал компенсаций на более чем 39 миллионов гривен, из которых жители уже фактически получили 14 миллионов гривен.

«Обращение о затягивании сроков — это абсолютный лидер среди всех жалоб»

Представитель Уполномоченного по правам человека в Николаевской области Спартак Гукасян, говорит, что каждый этап программы «Є-Відновлення» сопровождается трудностями, и это испытывают на себе тысячи семей. По его словам, самые большие проблемы — это затягивание сроков, технические ошибки в документах и недостаточный размер компенсаций.

Люди жалуются, что комиссии месяцами не могут приехать для обследования, а полученные акты часто возвращают на доработку из-за формальных неточностей.

Выплат, даже согласованных, не всегда хватает хотя бы на частичный ремонт, ведь цены на стройматериалы растут быстрее, чем компенсации.

— Основным нарушением мы считаем несоблюдение разумных сроков, предусмотренных процедурой. Право на восстановление жилья — это также право не ждать этого восстановления бесконечно. Когда человек из-за организационных проблем общины не может даже получить акт обследования в течение полугода — это прямое нарушение его прав. Также мы фиксируем случаи, когда отказы во включении в программу не сопровождаются четкими и обоснованными объяснениями, что затрудняет обжалование, — рассказывает Спартак Гукасян.

Самым сложным этапом Спартак Гукасян называет именно обследование повреждений.

— Подать заявку можно, но ждать приезда комиссии и правильного оформления документов — это главная «пробка», — объясняет он. Из-за этих задержек часто происходят и проблемы с выплатами.

Особенно уязвимы пожилые и маломобильные люди, которым трудно пользоваться «Дією» или другими электронными сервисами.

Теоретически можно подать документы через ЦНАП, но на практике во многих общинах отсутствует надлежащая поддержка. Из-за этого пострадавшие оказываются в неравных условиях.

— Обращение о затягивании сроков — это абсолютный лидер среди всех жалоб. Относительно отказов — они поступают реже, но часто вызваны именно техническими ошибками при оформлении документов, что, по сути, также является следствием несовершенства процедуры. Когда человек прошел все круги ожидания, а ему отказывают из-за неправильно заполненной графы в акте, это вызывает справедливое возмущение, — говорит уполномоченный.

Еще одна проблема — субъективность оценки комиссий. Масштаб разрушений часто отличается в зависимости от состава комиссии или времени обследования.

— Люди видят проблему в том, что оценка масштабов разрушений может существенно отличаться в зависимости от состава комиссии, общины или даже времени проведения обследования. Отсутствие гибкого механизма корректировки максимальных сумм компенсации в соответствии с реальной рыночной стоимостью ремонтно-восстановительных работ и отсутствие единого, максимально детализированного стандарта оценки приводит к неравномерному подходу и, как следствие, — к обращениям к нам, — добавляет Спартак Гукасян.

По словам Спартака Гукасяна, деятельность Уполномоченного направлена на выявление и устранение этих пробелов, ведь каждый из них влияет на тысячи семей, которые ожидают возвращения в свои дома.

— Мы анализируем данные, которые публикуют общины (или не публикуют), о ходе программы, рассматриваем обращения граждан. Основные риски для недискриминации мы видим в неравном доступе к информации и административным услугам для жителей разных громад и разных социальных групп, о чем я уже упоминал. Наша задача — выявить системные пробелы: отсутствие четких сроков на всех этапах, нестандартизированные оценки убытков, сложный доступ для цифрово неосведомленных и отсутствие механизма корректировки сумм компенсаций в соответствии с реальной рыночной стоимостью. Каждый такой пробел — это тысячи конкретных человеческих судеб, которые ждут возвращения домой, — добавляет Гукасян.

Эти истории — одни из сотен в Николаевской области. У каждой семьи свои цифры, свои разрушения и свои страхи. Но всех объединяет одно: желание вернуть свою жизнь обратно.