Аляска, изменившая нарратив: как встреча с Путиным разрушает изоляцию России

Как одна встреча может перекроить коммуникационный ландшафт

Три с половиной года подряд Запад, Украина и некоторые партнеры последовательно строили нарратив о «изоляции России». Путина клеймили как «самопровозглашенного диктатора», «бункерного деда», «изгоя», «военного преступника». Эти ярлыки работали: они задавали рамку для политических решений, для дипломатии, для медиа.

Отказ от встреч, приглашений на мероприятия, фотографий рядом с президентом России - это был не вопрос вкуса, а инструмент удержания санкционного и политического давления.

Да, этот нарратив разделяли не все. Меньшая часть политических сил в Европе и США и значительная - в странах Глобального Юга - жила по собственным правилам.

Однако в мейнстриме, в западном мире, именно «изоляция Путина» была базовым фоном, к которому должны были приспосабливаться даже скептики.

И вот - встреча на Аляске.

Публичная, торжественная, хорошо задокументированная.

Лидер Соединенных Штатов жмет руку лидеру России. Этот жест, независимо от деталей переговоров или содержания заявлений, разрушает саму архитектуру коммуникационной изоляции. В мире коммуникаций не существует вакуума: когда исчезает один нарратив, его место мгновенно занимает другой.

И отныне Путин будет выглядеть не как изгой, а как один из глобальных игроков - кому-то симпатичный, кому-то нет.

Отныне тезис «Россия в международной изоляции» все реже будет звучать с больших трибун. Он останется в словаре части антироссийских или проукраинских политиков, общественных активистов, экспертов.

Но постепенно будет отступать из мейнстрима на маргинес - к тем, чьи слова удобно будет списать на «чрезмерную эмоциональность» или «оторванность от реальности».

Это и есть логика коммуникационных сдвигов: то, что вчера было общепринятым, завтра становится позицией небольшого, хоть и громкого меньшинства.

Вместо нарратива изоляции приходит новая рамка: «Путин - мировой лидер среди других». Такой же, как еще 192 руководителя государств и правительств. С которым можно не соглашаться, можно его критиковать, но чье присутствие в большой игре больше не вызывает автоматической обструкции.

Для Москвы это - безоговорочное достижение. Кремль годами стремился снять клеймо «изгоя». И вот, благодаря кадрам с Аляски, это удалось сделать в значительной степени.

Важно понимать: в политике символы иногда весят больше, чем документы.

Фотография или телекадр, расходящиеся по всему миру, формируют представление миллионов людей, которые никогда не будут читать деталей переговоров.

Именно поэтому последствия этой встречи не проявятся сразу. Но они уже запущены: информационное поле меняет свою оптику.

Во-первых, начнется нормализация контактов с российским руководством. Если президент США пожал руку - то почему бы не пожать руку канцлеру, президенту, королю европейской страны? Если Трамп сел за стол переговоров - то разве это запрещено другим? Аргумент «это легитимизирует диктатора» отныне будет звучать слабее.

Во-вторых, в мейнстримных дискуссиях легализуются формулировки вроде «законные интересы России» или «российские беспокойства». То, что еще вчера было риторикой крайне правых или маргинализированных «миротворцев», теперь вполне способно занять место в дискуссиях крупных медиа, аналитических центров, конференций и парламентских слушаний.

В-третьих, будет работать эффект домино. Каждая следующая встреча политика высокого ранга с Путиным будет выглядеть менее скандальной, чем предыдущая. И процесс нормализации будет раскручиваться, как спираль.

Для Украины это создает серьезный вызов. Одним из немногих стратегических активов Киева в международной политике был именно образ России как изгоя, агрессора, преступника. Это оправдывало санкции, удерживало Запад от прямых переговоров «через голову Украины», формировало моральный консенсус в поддержку украинцев.

Сейчас этот актив стремительно обесценивается. Изоляция, как коммуникационная рамка, теряет свою силу. Это не означает, что санкции завтра отменят. Но означает, что разговоры об этом стремительно нормализуются.

Поэтому санкции против РФ все труднее будет коммуникационно сопровождать моральными тезисами.

Их вынужденно заменят транзакийные месседжи. Например «российские углеводороды конкурируют с американскими».

А также безопасностные - «российские углеводороды делают вас зависимыми от потенциального оппонента, а также дают ему деньги на оружие против вас».

Встречу в далекой Аляске еще долго будут обсуждать историки и политологи. Но уже сегодня можно констатировать: в информационном измерении она стала переломным моментом.

Путин получил то, к чему стремился годами - символическое возвращение в клуб «мировых лидеров».

А Украина и ее сторонники получили новый фронт коммуникационной борьбы, на котором придется искать новые аргументы и создавать новые нарративы.

Потому что старая формула «Россия в изоляции» больше не работает.

Максим Гардус